В конце июля ушел из жизни Манфред Химер – профессиональный штурман, читавший в WRC стенограмму Эрвину Веберу и Армину Шварцу. Именно к Армину и обратился за воспоминаниями портал DirtFish.
Не каждому участнику чемпионата мира по ралли суждено стать великим. Некоторые падают из-за отсутствия требуемого таланта, но, как правило, определяют направление карьеры удача или, наоборот, не слишком удачное время.
Манфред Химер, безусловно, был штурманом, достаточно хорошим для того, чтобы добиться гораздо большего, чем единственный подиум в WRC. Но тот неизбежный факт, что часть из вас, читающих сейчас эту статью, возможно, никогда о нем и не слышала, означает, что он так и не смог добиться большого успеха.
Непритязательный человек, которому не было интересно находиться в центре внимания – в какой-то степени Манфреду нравилась именно такая жизнь. Но на борьбу за победу он был мотивирован, как никто другой – и потому оставил сильное впечатление у тех, кто работал с ним в тесном контакте.
К сожалению, 29 июля немец ушел из жизни в свои всего-то 62 года. Чтобы вспомнить прожитую им жизнь и отдать дань уважения заслуженному спортсмену, DirtFish связалась с гонщиком, благодаря которому Манфред получил свой самый значимый шанс в WRC – Армином Шварцем.
«Он был мне очень хорошим другом, – говорит Шварц. – Вместе мы провели все эти годы и в Škoda, и в Hyundai.
Он был очень, скажем так, баварским парнем; с ним было очень приятно общаться. Мы хорошо проводили время вместе, устраивали славные вечеринки, но в том, что касалось работы, его стенограммы и всего остального – он был предельно профессионален и очень, очень старался работать на пределе возможностей, чтобы добиться наилучшего результата – даже в те моменты, когда это было нелегко.
Даже в период Hyundai, когда работать было очень непросто, он всегда проявлял полную самоотдачу, и мы получали удовольствие от всего, что делали».
Начало взрослой жизни Химер провел в армии. После, в поисках нового вызова, он натолкнулся на ралли.
«Я познакомился с ним очень давно, в начале 80-х, когда мы оба начинали свой путь в ралли, – вспоминает Шварц. – Конечно, вы постоянно встречаетесь с одними и теми же людьми, когда участвуете в одних и тех же чемпионатах и выступаете на одних и тех же ралли.
Мы всегда общались, устраивали совместные вечеринки и тому подобное. Я знал его довольно долгое время, прежде чем мы оказались в одном раллийном автомобиле».
Первый старт Манфреда в ралли состоялся в 1981 году, когда ему было всего 19 лет. В начале 90-х он получил известность в Германии, когда вместе с Эрвином Вебером выиграл национальный титул на заводском Volkswagen Golf. Это стало началом выдающегося сотрудничества.
Перейдя в 1992-м в чемпионат Европы с полноприводным Mitsubishi Galant, Эрвин и Манфред с первой попытки стали чемпионами ERC, а с началом эры «Формулы-2» в WRC перешли в чемпионат мира вместе с Seat.
Работа с заводской командой стала для двух немцев большим шагом вперед, и оба стали неотъемлемой частью успеха Seat в чемпионате мира в 1996-м и 1997-м. Однако в 1998-м Манфреду потребовался новый пилот – Вебер принял решение повесить шлем на гвоздь.
В то же время Шварц, лишившись и своего Ford, и штурмана в лице Дени Жироде – тот как раз возобновил работу со своим прежним пилотом Дидье Ориолем в Toyota – был вынужден искать нового члена экипажа.
«У нас были кое-какие планы по совместной работе и совместным стартам, – говорит Шварц, – Но если тебе не на чем ехать, то и предложить штурману тебе нечего. Прежде чем всерьез обсуждать работу со штурманом, нужно для начала разобраться с собственной программой.
Как только я узнал, что у меня будет гарантированная возможность стартовать за рулем Škoda в рамках развития Octavia WRC, у меня появился шанс поговорить с Манфредом о серьезной программе в чемпионате мира».
В 1998-м новый экипаж проехал несколько отдельных ралли, но настоящим началом их сотрудничества стал сезон-1999: они работали со Škoda, пытаясь вывести её в лидеры WRC.
Как показала история, эта миссия в конечном итоге потерпела неудачу, но, по словам Шварца, Манфред был полезнейшим активом этого проекта.
«В конце концов, мы стали похожи на пожилую пару, спорящую о всякой мелочевке! – смеется он. – Но мы действительно хорошо провели время и сумели здорово подружиться за годы, проведенные в WRC.
Чтобы попасть в Škoda он работал так же упорно, как и я, ведь в действительности дело было в формировании новой команды. То есть, речь шла не только о постройке нового автомобиля, но и о работе над структурой коллектива и прочих вещах.
И Манфред делал всё возможное, чтобы привнести весь опыт, накопленный им за годы работы в Mitsubishi и Seat. Он приложил массу усилий, чтобы Škoda получилась такой, какой была в 2000-х годах, когда мы выступали на автомобиле WRC.
При этом он был довольно спокойным человеком – не было ничего, чего бы он не сделал. Не было такого, чтобы он сказал: "Нет, это слишком ранний подъем" или что-то в этом роде. Он всегда был в деле, и не было такого обязательства, которое он не взял бы на себя; он всегда делал всё, чтобы помочь пилоту выполнить свою задачу и заставить его двигаться дальше.
В общем-то, это и делало его особенным; он много работал. О веселье он, впрочем, тоже никогда не забывал. И это тоже делало его особенным».
Крупнейшим успехом Манфреда в ралли стало Сафари 2001 года – событие, ознаменовавшееся единственным подиумом Škoda в WRC. На большее громоздкая Octavia WRC была не способна, однако кенийский этап был не единственным сильным выступлением чешской команды.
«Кажется, в 2000-м, когда автомобиль еще не был готов к соперничеству с большими командами и серьезными машинами, мы показали быстрейшее время в Каталонии, – говорит Шварц, вспоминая проезд по СУ Alpens – Les Llosses в первый день гонки. – Погодные условия были очень плохими.
Когда состояние дороги ухудшается, взаимодействие в экипаже должно быть на высоте. Оба должны работать предельно четко, не допуская ошибок и не мешкая. Тот случай показал, что взаимодействие у нас отлажено очень хорошо. Ну а когда мы приехали в Кению, то оба знали, на что способна наша машина, если всё будет работать как надо.
И там Манфред действительно следил за всем, что делала команда. У нас было много дискуссий. Члены совета директоров говорили с ним о том, что необходимо для успешного ралли, и фактически мы оба пообещали совету, что у нас определенно есть шанс финишировать на подиуме».
Профессионализм Манфреда подтверждает и Джон Арчер. Ныне раллийный инженер Hankook, он работал в отделе силовых агрегатов Hyundai в 2002-м – в тот сезон, когда Шварц и Химер примкнули к команде.
«Впервые я встретил Манфреда на первых тестах Армина в Hyundai в Монте-Карло, – рассказывает Арчер. – Они как раз пришли из Škoda, где выступали на автомобиле, который, вероятно, был очень похож на Hyundai: то есть, у машины были большой потенциал и масса проблем.
Они приехали на тесты, и я хорошо это запомнил, потому что Армин неоднократно повредил коробку передач. Ну, Армин – это Армин, он был очень талантливым гонщиком, но во всем сравнивал нашу машину со Škoda, что было не лучшим способом начать работу в новой команде.
А Манфред в этой ситуации просто сидел и смеялся; за день он "съедал" – так мы это называли – по 60 сигарет. Так вот, он сидел, хохотал и говорил: "Как же здорово, что вы пустили это животное за руль – у меня никогда не было так много свободного времени!"
А потом он сказал: "Его вам точно не изменить, так что придется сделать так, чтобы всё работало как надо". Затем мы переехали на любимую – по словам Манфреда – тестовую трассу Армина. Закончить тесты перед Монте в тестовых угодьях Škoda, как, опять же, называл это Манфред, стало большим шагом для команды.
Я не знаю, как это вышло, но Манфред, Армин и команда на тех тестах стали одной большой семьей. С ним связано так много хороших воспоминаний».
Если период работы в Škoda выдался непростым, то переход в Hyundai оказался еще сложнее. За два сезона, вплоть до завершения программы Hyundai, Шварц и Химер сумели набрать в чемпионате мира только три очка.
Манфред оставался столь же серьезным и целеустремленным, как и прежде, но при этом умел видеть и позитивное, получая удовольствие от жизни при первой возможности.
«С ним было так легко найти общий язык, – говорит Арчер. – Он приходил, занимался своими делами и никогда не ждал, что кто-то положит в машину его шлем, его стенограмму и прочее. Его стенограмма была только его – никто не прикасался к ней, кроме него.
Он всегда был полностью готов – не то, что представители нового поколения, которых иногда буквально приходится брать за руку и делать всё за них. У него был свой распорядок дня – сигарета и кофе, и покуда он получал их по утрам, большего он от нас не требовал.
Его ремни всегда были затянуты как надо, он никогда не жаловался. Вы никогда не услышали бы, как он говорит: "Мое кресло не в порядке, вот это неправильно, вон то не работает..." Даже когда мы меняли автомобили во время тестов, он никогда не говорил: "О, у меня нет здесь фиксатора для ручки, и где моя сумка?" Он просто продолжал работать.
Опять же, если возникала проблема с двигателем или что-то еще, он просто смотрел на тебя: "Это можно починить?". Вы кивали ему, а он спрашивал: "Нужно ли мне идти на КВ, мы точно не опоздаем?" – "Нет, всё в порядке". Он умел читать ситуацию лучше любого из нас. Я никогда не видел его в состоянии стресса».
Но, как и у всех нас, у Манфреда был свой порок. Сигареты.
«Я помню, как однажды в Новой Зеландии он проспал, – вспоминает Арчер. – Но его главной проблемой в то утро было не то, что он не надел свой гоночный комбинезон – я не думаю, что на нем было хотя бы нательное белье, когда он явился на сервис – его главной проблемой был вопрос "где моя утренняя сигарета?"
Как-то раз он хотел, чтобы Армин остановился на дорожной секции, чтобы купить сигарет – но ни у одного из них не было денег. Так что первое, о чем он попросил, когда они приехали на КВ, было: "Пожалуйста, дайте мне сигарету!"
А еще он был... не то, что слепым... до того, как стать профессиональным штурманом, он служил в армии – и говорил, что на этапах с обилием снега, вроде Швеции или Монте-Карло, его глазам приходилось особенно тяжко. Он говорил, что это из-за снежной слепоты. Это не беспокоило его, пока он оставался в машине, но стоило ему выйти, как глаза становились большой проблемой».
У Шварца тоже хватает историй, связанных с сигаретами.
«Я запомню его таким, каким он был, – говорит он. – Думаю, ему бы понравилось, если бы я делился нашими историями. Они не всегда были связаны с машиной, со спортом, с самим ралли – просто истории о времени, которое мы провели вместе, и события, которые мы пережили вместе.
На ралли Лиепая я как раз разговаривал с одним из наших механиков, который тогда работал в Hyundai (речь об Арчере), и мы неизбежно пришли к старым историям: "А это помнишь? А это?" И всякий раз всё сводилось к одному: если у него не было сигарет, то всё было плохо. Очень плохо.
Отсутствие сигарет было самой большой проблемой, которую только можно представить. Наверное, это был его способ успокоиться, так что у нас полно историй о том, как он пытался стрельнуть сигарету в ближайшей точке сервиса или выбраться из самолета, потому что в самолете нельзя курить, и так далее.
Это было забавно, и я до сих пор храню эти воспоминания.
Вроде той истории из Кении. В то время протяженностью спецучастков могла составлять 100 и более километров, так что на дорогу могло уйти полтора часа. Никогда не забуду, как однажды у нас спустило колесо на допе; я выскочил из машины, побежал за домкратом, помчался обратно, чтобы поднять машину – а Манфред стоял подле колеса и уже успел закурить!
Это было первое, что он делал перед тем, как менять колесо на спецучастке. Это как раз то, о чем я говорил – его характер. Колесо он менял так быстро, как только мог, но главное, в чем он отчаянно нуждался – это сигарета!
Я буду помнить все эти истории. Он был веселым, профессиональным и всегда делал всё возможное для достижения результата».
Шварц, тщательно оберегающий от внимания прессы свою жизнь вне гонок, был очень близок с Манфредом, которого называет «очень хорошим другом».
Немецкий экипаж распался в конце 2004-го, в котором вернулся в Škoda и стартовал на новейшей Fabia WRC. Манфред решил отойти от дел, Армин провел еще один сезон в качестве профессионального раллиста. При этом друзья всегда поддерживали связь – до последнего.
«Мюнхен не так далеко от моего дома, – улыбается Шварц. – Не раз случалось так, что, возвращаясь с очередного долгого ралли мы оказывались в баварской пивной с национальной кухней и пивом! Это было обычным делом – а еще мы вместе отмечали дни рождения и выезжали с друзьями на другие ралли в качестве зрителей. Мы были очень близки.
Единственное, что я обязан сказать – это то, что с возрастом начинаешь терять друзей. Чем больше я вспоминаю о тех славных временах, которые мы провели вместе, тем чаще понимаю, что они связаны не только с Манфредом, но и со всем чемпионатом.
Недавно я разговаривал с Алистером [МакРеем] о Колине, и здесь всё точно так же – у него так много историй, которыми можно поделиться, так много всего, о чем можно рассказать... а события и люди просто уходят.
С возрастом всё больше думаешь о том, чтобы сохранить друзей так долго, насколько это возможно».
